Развратная  - Маша Моран

Вика уже занесла палец над изображением зеленой трубочки, как перед ней выросло препятствие. Она замерла напротив высокого мужчины в надвинутом на лицо капюшоне. Она узнала его сразу же. Темный силуэт, караулящий под ее окнами. Он все так же сутулился, заложив руки в карманы. Но вблизи казался огромным. Ниже Павла, но мощный.

Телефон разрывался звонком. Тревожно и надрывно. Мужчина поднял голову, но лицо все равно оставалось в тени. Она только могла разглядеть недобрую улыбку и подбородок, покрытый синяками.

Она знала, что он здесь из-за нее. Что пришел за ней. Страх. Ужас. Животный и неконтролируемый. Вика попятилась, по-прежнему сжимая телефон. Нужно ответить. Ответить, конечно! Низкий неприятный голос заставил ее замереть:

– Ну привет, Вик.

Откуда он ее знает? Он выхватил телефон из ее руки и швырнул о стену.

– Тебе это уже не понадобится.

Из-за Роминого избиения она соображала с трудом. Просто стояла и смотрела. Как будто замедленное кино. Он вытащил руку из кармана. В ней белела какая-то тряпка. Вдруг придя в себя, Вика развернулась и бросилась бежать обратно. Но две грубых руки ее остановили. Ее зажало в тисках. К лицу прижалась та самая тряпка. В нос ударил мерзкий химический запах. Перед глазами все поплыло.

Зачем она сюда пошла? Зачем? Как же хочется к Паше. К единственному, любимому, самому лучшему в мире. Дура она, что столько сопротивлялась. Дура, что не разглядела. Не узнала. Хоть бы еще разочек взглянуть в его зеленые глаза. Утонуть в них. Отравиться их ядом.

И нет ничего хуже осознания того, что она его больше никогда не увидит… Сердце сжалось от боли и замедлило свой бег. Без Паши оно совсем не хотело стучать.

***

Ледяной поток воды обрушился на голову.

– Хватит спать. Пора на уроки.

Вика закашлялась. Горло казалось натертым наждачкой. Как же больно. И холодно. Почему-то ужасно болели лицо и затылок. Даже дыхание причиняло боль. Вика хотела потрогать щеки, чтобы понять, почему они так болят. Но не смогла пошевелить даже пальцем.

По лицу текли холодные капли. От них кожу кололо иглами.

Вика подняла голову и зажмурилась от бьющего в глаза света. В висках пульсировала тупая настойчивая боль.

– Кто это тебя так?

Чьи-то пальцы коснулись подбородка, задирая вверх. Вика часто заморгала. Ее очки куда-то пропали, и все вокруг расплывалось в бесформенную кляксу. Острая боль в плечах напугала еще больше. Вика попробовала пошевелить руками. Осознание того, что они туго связаны за спиной, накрыло паникой. С ногами было то же самое. Они словно склеились в лодыжках. Вика прищурилась, глядя вниз. Лодыжки действительно были связаны каким-то жуткого вида черным шнуром.

– Я и забыл, что ты… четырехглазая.

Внутри все похолодело. Только один человек ее так дразнил. И это было очень давно. В интернате. Вика резко подняла голову вверх.

Тот, кто ее похитил, стоял перед ней, рассматривая наполненный жидкостью шприц.

– Вспомнила, значит? А я тебя никогда не забывал. Узнал сразу. – Одной рукой он погладил ее по распухшей щеке.

Вика дернулась от отвращения. На грубом неприятном лице появилась жуткая улыбка. Он опустился перед ней на корточки.

– Когда я с тобой закончу, ты будешь ползать на коленях передо мной и подставлять свои дырки, умоляя. Но сначала расскажи мне о кладе Юрьевых.

Предчувствие выворачивало наизнанку. Я должен быть там вместе с ней. Рядом. Понимаю, что она хотела все сделать сама, и не хочу перегибать палку, но… Не могу смириться мыслью, что отпустил ее к нему.

Стараюсь держаться, терпеть. Смотрю на часы и понимаю, что прошла минута. Минута, твою мать!

Сойду с ума, пока дождусь Вику. Пытаюсь себя чем-нибудь занять, но Вика не идет из головы. Даже происшедшее в церкви не подействовало на меня так, как ночь с ней. Целая ночь. Как дурак пялюсь на дом, а перед глазами Вика, вытворяющая все те невероятные штуки. Такое ощущение, она действительно лишила меня девственности. Стала моей первой женщиной.

Когда она заговорила про опоздания и плохо написанный диктант… меня реально перемкнуло. Помню только Вику и больше ничего. Туман вокруг. Она была невероятной. И то, что сделала для меня, еще больше меня на ней заклинило.

Наклонился, поднимая оброненные снимки. Даже не верится, что Вика была совсем не примерной ученицей. Хотя почему нет? Жизнь с ней не могла быть скучной. Нудные уроки она превращала в нечто невообразимое. Даже наш класс затыкался, пораженный ее выдумкой.

Неудивительно, что в интернате она переодевалась в призрака и пугала учителей.

А вчера… Оживила одну из моих фантазий. Причем так, что я едва не свихнулся. Хотя, может я действительно чокнулся?

Две минуты. Ладно, осталось продержаться еще восемь. Совсем немного. Взглянул на фотку. Вика сидела за партой, сложив руки, как примерная ученица. Брови удивленно вздернуты, как будто ее застали врасплох. Рот немного приоткрыт. На стеклах круглых очков играют блики.

Если бы знал ее тогда, стал бы ее тенью. У меня не было шанса устоять перед этими яркими голубыми глазами и нежными губами. Почему у меня не было времени рядом с ней? Почему тогда мы были незнакомы?

Усмехнулся. Ну я и дурак. Сколько Вике тут лет? Пятнадцать? Шестнадцать? Значит, мне было около восьми. Познакомься мы с ней тогда… она бы все равно стала моей первой и единственной любовью. Как бы она реагировала на малолетку, сходящего по ней с ума?

На этом снимке должен быть я, а не… Я взглянул на двух парней, стоящих рядом с ней. Один – натуральный задрот. Наверняка, отличник. С прыщавым лицом и зализанными волосами. Второй… Я всмотрелся в странно знакомое лицо. Самодовольная рожа. Он стоял возле Вики, упираясь рукой о спинку ее стула. Козлина. Где я мог его видеть? Точно же знал его.

Блядь, ну я и придурок! Тогда я его не знал. Но знаю сейчас. Попытался представить, как бы выглядел этот пацан сейчас. Это как с реконструкцией здания. Я видел старый обшарпанный дом, но мог легко вообразить, каким он был лет двадцать или тридцать назад. Точно так и тут. Только в обратную сторону. Как он может выглядеть сейчас? Крепкий. Ниже меня, но мощный. Лицо почему-то вызывало неприязнь. Само выражение. Как Вика сказала его звали? Саша?

Снова выругался и схватился за телефон. Саша, блядь! Саша!

Отец ответил после четвертого гудка:

– Да, Паш? Что случилось?

– Это наш охранник. Саша.

Секундная пауза.